Андрэ Нортон - Повелитель зверей [Мастер зверей, Властелин чудовищ, Повелитель животных]

Довольный Ларкин проводил Наблюдателя и снова вернулся к Сторму.

— Ты там, на Пиках, смотри в оба и постарайся выбрать хороший участок. Погоди три-четыре года, и наши жеребята будут лучше любых завозных пород. Свой багаж можешь оставить прямо на тележке, я за ним присмотрю.

Обстоятельность Ларкина была сейчас совсем некстати. Сторму хотелось поскорее от него отделаться и скрыться с глаз долой, пока Квад ещё занят с лошадьми. Но это ему не удалось — Ренсфорд заметил его.

— Сторм! — окрик прозвучал так требовательно, что Сторм не мог сделать вид, будто не услышал, и вынужден был подождать подъезжающих всадников.

— Слушай, парень! — сразу же начал Ренсфорд, — Квад рассказал мне, что тебя подстерегал какой-то тип с ножом, и ты чудом остался жив. Больше ничего в таком роде не было?

— Нет. Во всяком случае, я ничего такого не заметил. Но Ренфорд не успокаивался:

— Я расспросил всех, кого мог, но никто ничего не знает. Ты уверен, что он караулил именно тебя?

— Я ни в чём не уверен. Я даже лица его не видел — просто смутная тень с ножом. — Сторм уже повернулся, собираясь уйти, но тут Квад спрыгнул с коня и уверенно подошёл к ним.

— Я попрошу Дорта порасспрашивать об этом, — продолжал Ренсфорд. — Он знает многих из тех, кто съехался на ярмарку. Если кто-то что-то скрывает, он услышит об этом… и тогда мы по-своему с этим разберёмся…

Ну почему все они лезут в его дела? Сторм разозлился всерьёз. Больше всего ему сейчас хотелось вывести Рейна за ограду, свистнуть свою команду и поскорее оказаться в пустыне. Не надо ему ни их заботы, ни их докучного внимания; они просто выводили его из себя. Ничего ему от них не надо — лишь бы оставили в покое и дали идти своей дорогой. Атут и Ларкин, и Дорт, и Ренсфорд да ещё этот норби, Гор-гол… и все со своими планами, со своими советами, и все так и рвутся помочь ему. Сторм этого абсолютно не понимал, как и того, почему Бистер вдруг возненавидел его.

— Кто бы за мной не охотился, — ответил он, стараясь сдержать раздражение, — вряд ли он успеет до меня добраться. Я нанялся разведчиком в экспедицию Наблюдателей, и завтра утром мы выступаем.

Ренсфорд отвёл глаза.

— Что ж, парень, думай сам. Может, тот дурень просто перебрал вчера и погорячился, а утром проснулся и сам не помнит, что делал. И куда же ты отправляешься?

— На Пики.

— На Пики… — Это произнёс Квад, вмешиваясь в разговор. И тут Сторм услышал язык, который уже не надеялся услышать никогда в жизни: — Куда же ты собираешься ехать, человек с Дине?

— Я не понимаю вас, — жёстко ответил Сторм на галактическом языке.

— Ты — землянин, — продолжал Квад, переходя на интерлинг. — Но ведь ты ещё и навахо.

— Я — землянин, теперь человек, оставшийся без родины, — коротко ответил Сторм. — И я не понимаю, о чём вы говорите.

— Ладно, я подумаю, что можно для тебя сделать, — продолжал Квад без малейшей обиды, разве что с лёгким сожалением. — Я тут услышал краем уха, что ты нанялся разведчиком в экспедицию на Пики. Там хватает хороших долин… сам увидишь. В этом районе обосновался мой сын. — Он секунду помолчал, глядя на свои руки, нервно крутившие поводья. — Если ты встретишь его… — Квад так и не закончил, словно какая-то другая мысль целиком захватила его. — Ну, я рад был познакомиться с тобой, землянином и навахо. Ладно, Сторм, поживём-увидим. Если будет нужно что-нибудь, обращайся прямо ко мне.

Он сунул ногу в стремя, чуть качнулся в седле и отъехал, прежде чем землянин успел ответить; да он и не нуждался в ответе.

— Если ты встретишь Логана, — нарушил молчание Ренсфорд, — а я надеюсь, он ещё не нашёл неприятностей на свою шею, учти, что с этим парнем справиться не легче, чем со стадом, наткнувшимся на компанию йорис! Ну надо же, как все у них сложилось. Квад — самый лёгкий человек для совместной жизни, будь только сам честен и добросовестен.

Но Логан недели не может прожить с ним вместе, чтобы не разругаться вдрызг. И никто не может понять, почему. Логан Квад помешался на охоте, и чаще всего живёт у норби. Но парень не сделал в жизни ничего дурного и он такой же прямой и честный, как и его старик. Просто они никак не могут ужиться. И это очень неприятно, потому что Квад гордится сыном и давно мечтает ввести его в свои дела. Если ты услышишь о мальчике что-нибудь хорошее, обязательно передай это Кваду, когда вернёшься. Для него это много значит, а тебе сразу обеспечит его хорошее отношение. Ну, всего хорошего, парень… и будь осторожен, если хочешь, чтобы тебе выпала удача. Наблюдатели хорошо платят, и ты сможешь потом получить разрешение на импорт, или что тебе там захочется…

Сторм нервничал. Всё, что рассказывал Ренсфорд, было ему совсем неинтересно. Что ему до личных дел Квада? Снова столкнувшись нос к носу со своим давним врагом, он почувствовал, что потерял некоторое преимущество, которое очень пригодилось бы ему в будущем. Он давно знал в своей душе Квада-врага, но реальный Квад снова и снова разрушал придуманный образ. И сейчас Сторм был просто счастлив, что его профессия дала ему возможность уехать в экспедицию и хоть на время забыть об этой проблеме.

Сурра уселась слева от него, сурикаты толкались, сопели и лезли под руки, пока он разбирал свои вещи и упаковывал их в два тюка. Он отложил в сторону маленький свёрток, ещё сохранивший обёртку, в которую он был запечатан в другом мире. Свёрток, который он за два года так и не решился открыть.

Сторм положил обе ладони на свёрток, и память его легко тронулась по привычной дороге — в прошлое, куда он старался не углубляться во время тестов в Центре. Пока он не перерезал верёвки, пока он не убедился окончательно, не увидел своими глазами, что там, внутри, он ещё мог не признавать последнюю потерю, не думать о том, что все это уже никогда не вернётся.

Как должен чувствовать человек его народа в этом лагере… или в городе… или в Центре, где на него косились, поджав губы, как тот чиновник, который неохотно выдал ему разрешение на выезд? Что делать в этом мире тому, кто может слышать голос Великого Духа и знает, как он снисходит на людей? Как могут другие понять человека, живущего духом своих предков, Поэта, которому доступны пути древних, тропы Веры, по которым никогда не проходили люди иных рас? Человека, который слышит звуки, которых больше не слышит никто и у которого открыты глаза на невидимое?

Между Стормом и ясной верой его деда, который даже в школу его отправил, только уступая нажиму правительственного попечительства, встала плотная завеса из того, что дала ему наука белых людей.

Он впитывал все новое, и хорошее и плохое, неспособный различать и выбирать, пока не стал достаточно взрослым, чтобы осознать, что пора делать свой отбор. Но это время несколько запоздало, он уже очень далеко отошёл от источника внутренней силы своего народа. Дважды после этого дед пытался отобрать его у властей, вернуть Сторма своему народу — один раз ещё мальчиком, а потом уже юношей, перед самым уходом на службу. Но всегда между ним и уроками На-Та-Хай вставала тяга к новым дорогам. Очень недовольный этим, дед почти враждебно относился к попыткам Сторма вернуть себе хоть немного прошлого. Что-то из этого ещё осталось, звучало в его душе древними словами, древней музыкой, чем-то полузабытым, будоражащим, как горный ветер, который встретил его на этой планете. И он невольно вспоминал слова, которые никогда больше не прозвучат в мире, из которого отправлена эта посылка. Сторм разрезал крепкие верёвки. Теперь он должен взглянуть в лицо этому. Он начал разворачивать обёртку, и тут же к нему под руки сунулись Хо и Хинг, с любопытством принюхиваясь к незнакомому запаху.